КЛУБ ПОЭЗИИ

Наше  заседание было посвящено поэзии РИЛЬКЕ.

 

«Топография души» – этим термином, принадлежащим Рильке, можно было бы обозначить суть его поэзии.

Здесь и бережно-внимательный взгляд исследователя, и аккуратность рисовальщика, и умение объясняться условными знаками…

​

А можно зайти с иного, чувственного воздушного коридора: «Кто ты, Райнер? Ты — мой милый взрослый мальчик…» Это обращение  Марины Цветаевой.

 

У нас в повестке не впервые немецкоязычный поэт. И не впервые – поэт, принадлежность которого к какой-либо одной стране проблематична (Аполлинер, Мицкевич…)

 

И снова дадим слово Цветаевой: «Кто ж ты все-таки, Райнер? Не немец, хотя — целая Германия!

Не чех, хотя родился в Чехии…, не австриец, потому что Австрия была, а ты – будешь! Ну не чудесно ли? У тебя – нет родины! Le grand poete tschecoslovaque – так писали парижские журналы. Значит, Райнер, в конце концов, ты — словак? Смеюсь!» И еще она говорила (о себе и о Пастернаке): «мы сами только отсвет», имея в виду и Рильке тоже!

 

«Пиета» Рильке написана в 1907 году. «Магдалина» Цветаевой – в 1923-м, «Магдалина» Пастернака – в 1949-м. Через 26 лет. Сюжет один, см. евангелие.

 

И слова близки:

 

И сердце настежь всем отворено,
но мне в него войти не суждено.

Рильке

О путях твоих пытать не буду,
Милая! — ведь всё сбылось.

Цветаева

Слишком многим руки для объятья
Ты раскинешь по концам креста.

Пастернак

​

Знаменитая переписка трех поэтов относится к 1926 году, она возникла из знакомства Рильке с Пастернаком-старшим, художником, а потом и с сыном: «Но тебя, Марина, я нашел в моем небе не свободным взглядом: Борис навел мне на тебя телескоп...» (Рильке)

 

Во многом благодаря этой близости и этим «не-встречам» родилась большая немецко-швейцарская экспозиция в Литературном музее, в соседнем Трубниковском переулке, 17 – выставка «Рильке и Россия» (см. www.goslitmuz.ru). Выставка по неслучайной случайности совпала по времени с нашим Рильке.

​

Участники заседания прочли и обсудили стихи Рильке, отрывки из писем и воспоминаний.

 

Мы не будем оплакивать поэта, будем восхищаться им!

​

Вспомним, как вдохновенно писал он Марине Цветаевой незадолго до своего ухода, в стихотворении «Элегия»:

​

«Только нельзя, Марина, влюбленным так много
знать о крушеньях. Влюбленных неведенье — свято».

​