КЛУБ ПОЭЗИИ

Арсений ТАРКОВСКИЙ.
Живите в доме - и не рухнет дом.

Арсений Александрович Тарковский  - один из самых крупных и своеобразных русских поэтов 20-го века - издал свою первую книгу в 56 лет.

Почти одновременно его сын от первого брака, Андрей Тарковский получил высшую награду Каннского кинофестиваля за фильм «Иваново детство». В этом и последующих фильмах режиссера прозвучали стихи отца в исполнении автора.

​

Уникальное, неповторимое единство и разлука в жизни отца и сына были отмечены почти всеми участниками заседания Клуба. Мы говорили о судьбе поэта, о его загадочно-философской и, одновременно, такой земной и реальной лирике.

Спасибо Тане за презентацию – много удивительных фотографий и живой голос поэта. Приветствуем Нину, впервые присоединившуюся к нашему Клубу.

Известно, что высоко ценила творчество Арс. Тарковского Анна Ахматова, а еще раньше, в 1939-1940 гг., у него с Мариной Цветаевой был платонический, но пылкий роман. Ему Цветаева посвятила свое последнее стихотворение.

​

Еще раньше Тарковский, сам южанин (родился в Херсонской губернии), активно сотрудничал в газете «Гудок», где в то время работали «почти киевлянин» М.Булгаков и одесситы Ю.Олеша, В.Катаев с братом Е.Петровым, И.Ильф… Феномен «южан» в русской советской литературе мы тоже затронули в дискуссии.

Арсений Тарковский знаком ВСЕМ своей фамилией, но, во многом, благодаря сыну.

Его знает ВСЯ интеллигенция (если она есть) и ВСЕ остальные телезрители благодаря нескольким песенным и рекламным хитам. Вот уж не ожидал бы автор!

​

«Вот и лето прошло, словно и не бывало…»

А еще: «Из тени в свет перелетая…» (начало стихотворения «Бабочка в госпитальном саду»).

Истинным наследником серебряного века русской поэзии называли его критики.

Что мы добавили бы к этому определению?

Тарковский – звено центральной, пушкинской традиции, единого потока русской поэзии 19-20-го веков. И он сам был предтечей многих поэтических открытий, громко прозвучавших тогда, когда его звезда уже была в зените своего, может быть не яркого, но единственного в своем роде пути.

Перечитайте «Чудо со щеглом» Тарковского - истинное чудо маленькой поэмы, столь блистательно потом продолженное Ахмадулиной в «Дачном романе» и некоторых других вещах.

…

Загородил полнеба гений,

Не по тебе его ступени,

Но даже под его стопой

Ты должен стать самим собой.

Перед войной главной работой поэта были переводы – в основном восточных авторов. Республики Средней Азии и Кавказа давали вдохновение и социальный заказ… Тарковский вступает как переводчик в Союз писателей, имеет заработок, меняет семью. Но, наверное, главным содержанием того времени в его жизни были иные впечатления: «Когда судьба по следу шла за нами, как сумасшедший с бритвою в руке». В этом весь фильм его сына «Зеркало», кстати.

Еще одна неумолимая черта гения – парение над временем. Истинному поэту тесны рамки не только эпохи, но и собственной жизни. Он легко замыкает собой, своим вдохновением бесконечно далекие события, делая их переплетенье осязаемым до поразительной реалистической четкости. Вот, например:

Как сорок лет тому назад,

Сердцебиение при звуке

Шагов, и дом с окошком в сад,

Свеча и близорукий взгляд,

Не требующий ни поруки,

Ни клятвы…

Или (написано в том же, 1969 году):

Как сорок лет тому назад,

Я вымок под дождем, я что-то

Забыл, мне что-то говорят,

Я виноват, тебя простят,

И поезд в десять пятьдесят

Выходит из-за поворота.

В одиннадцать конец всему…

Мгновение – безумно важно, эпоха – так, между прочим… Наверное, это и есть поэзия.

«Живите в доме – и не рухнет дом.

Я вызову любое из столетий,

Войду в него и дом построю в нем».

Что касается пространства, небосвода в объятиях и звезд, скатившихся на рукав, то уж это само собой разумеется. Хотя у Тарковского этот традиционный и почти обязательный поэтический мотив тоже свой, особый. Он многократно поминает рыб и птиц, другую живность, с которой слита в массе его живая человечья природа. Прислушайтесь:

Я тот, кто жил во времена мои,

Но не был мной. Я младший из семьи

Людей и птиц, я пел со всеми вместе

И не покину пиршества живых…

И еще:

Там, в стороне от нас, от мира в стороне

Волна идет вослед волне о берег биться,

А на волне звезда, и человек, и птица,

И явь, и сны, и смерть – волна вослед волне.

«Волна вослед волне». Так и надо было назвать чудесный наш разговор о Тарковском, о его истоках и его многократном эхо в русской поэзии. Что ж, и назовем, не последний же раз…

«И повторится все, и все довоплотится,

И вам приснится все, что видел я во сне…»

​

волна вослед волне...